ВСЕМ ПРАВОСЛАВНЫМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

[Тренер]

Пост пох­ва­лен и ну­жен в свое вре­мя и в сво­ем мес­те: луч­ше дер­жись уме­рен­но­го упот­реб­ле­ния пи­щи и пи­тия, из­бе­гая сы­тос­ти, ко­то­рой приз­нак ма­лое отя­го­ще­ние, и, с дру­гой сто­ро­ны, из­лиш­не­го и не­у­ме­ст­но­го воз­дер­жа­ния. Обе край­нос­ти не­хо­ро­ши и вред­ны. Уме­рен­ность же и сред­нее из них де­ла­ет че­ло­ве­ка бо­лее спо­соб­ным к ду­хов­но­му де­ла­нию.

преп. Амвросий

[Тренер]

Кто нас ко­рит, тот нам да­рит, а кто хва­лит, тот у нас кра­дет.

преп. Амвросий

[Тренер]

Сколь­ко же вред­на сла­ва че­ло­ве­чес­кая! Хоть бы и точ­но че­ло­век имел что-ли­бо дос­той­ное пох­ва­лы, но ког­да ус­лаж­да­ет­ся шу­мом слов оных, то уже ли­ша­ет­ся бу­ду­щей сла­вы, по уче­нию свя­тых от­цев.

преп. Макарий

[Тренер]

По­мысл о се­бе вы­со­ко­го мне­ния есть тяж­кий грех пред Бо­гом, а лю­ди, им одер­жи­мые, не толь­ко не ка­ют­ся в нем, но и за грех не счи­та­ют. Бе­ре­гись се­го зло­го ко­ре­ния!

преп. Макарий

[Тренер]

Ес­ли бу­дут хва­лить, долж­но мол­чать – ни­че­го не го­во­рить.

преп. Амвросий

[Тренер]

Пох­ва­лам о се­бе не вни­май и бой­ся их, пом­ни – кто-то из свя­тых от­цов го­во­рит: ес­ли кто хва­лит те­бя, жди от не­го и уко­риз­ну.

преп. Иларион

[Тренер]

Долж­ны нас уст­ра­шать вся­кая сла­ва и пох­ва­ла че­ло­ве­чес­кая, ибо, по уче­нию свя­тых от­цев, „не толь­ко при­ем­ляй сла­ву от че­ло­век, но да­же и слы­шай шум сло­вес сих с ус­лаж­де­ни­ем, ли­ша­ет­ся веч­но сла­вы". Не по­пус­ти, Гос­по­ди, нам ув­лечь­ся ус­лаж­де­ни­ем здеш­ней су­ет­ной сла­вы!

преп. Макарий

[Тренер]

Не сле­ду­ет до­би­вать­ся че­ло­ве­чес­кой прав­ды, ищи толь­ко прав­ды Бо­жи­ей.

преп. Никон

[Тренер]

К празд­ни­ку всег­да враг ста­ра­ет­ся сде­лать не­п­ри­ят­ность, скорбь. Ко­му удар, ко­му щел­чок, всем ста­ра­ет­ся что-ни­будь пре­под­нес­ти для празд­ни­ка. И чем жи­вешь вни­ма­тель­нее к се­бе, стро­же, тем бо­лее и силь­нее во­ору­жа­ет­ся враг, и в осо­бен­нос­ти к празд­ни­ку чем-ни­будь да угос­тит. Все­го на­до ожи­дать, ко все­му го­то­вить­ся. Но Гос­подь ми­лос­тив, да к празд­ни­ку и по­дар­ки раз­да­ют­ся. И вы что-ни­будь по­лу­чи­те, толь­ко вы это за­ме­ти­те лет че­рез со­рок, мо­жет быть. Тог­да вы уз­на­е­те, ка­кой дар Гос­подь пос­лал вам на этот празд­ник.

преп. Анатолий

[Тренер]

Про­дол­же­ние жиз­ни на­шей есть про­дол­же­ние ми­лос­ти Бо­жи­ей к че­ло­ве­ку, а по­се­му и дни рож­де­ния, и те­зо­и­ме­ни­т­ства долж­но про­вож­дать не столь­ко в шум­ном и рас­се­ян­ном празд­но­ва­нии, сколь­ко в бла­го­го­ве­нии.

преп. Анатолий

[Тренер]

Без край­ней не­об­хо­ди­мос­ти в празд­нич­ные дни нель­зя ра­бо­тать. Празд­ни­ком на­до до­ро­жить и чтить его. Этот день на­до пос­вя­щать Бо­гу: быть в хра­ме, до­ма мо­лить­ся и чи­тать Свя­щен­ное Пи­са­ние и тво­ре­ния свя­тых от­цев, де­лать доб­рые де­ла.

преп. Никон

[Тренер]

Раз­го­во­ров из­бе­гай, и во­об­ще вся­ко­го гре­ха, а по­по­лз­нешь­ся, кай­ся, и Гос­подь по­мо­жет те­бе, и бу­дешь ис­кус­нее и ос­то­рож­нее. А глав­ное, ни­ког­да не сму­щай­ся.

преп. Анатолий

[Тренер]

Ос­те­ре­гай­тесь шу­ток и не­ос­то­рож­ных слов в об­ра­ще­нии друг с дру­гом. Это ого­ва­ри­ва­ние и пус­тос­ло­вие мо­жет об­ра­тить­ся в при­выч­ку.

преп. Никон

[Тренер]

Еже­ли вы свое собствен­ное серд­це уми­рот­во­ри­те к гне­ва­ю­ще­му­ся на вас, то и его серд­цу Гос­подь воз­вес­тит при­ми­рить­ся с ва­ми.

преп. Иларион

[Тренер]

Жизнь сре­ди при­ро­ды для при­об­рет­ше­го лю­бовь и на­вык всмат­ри­вать­ся в ок­ру­жа­ю­щее бла­го­де­тель­на тем, что спа­са­ет от ме­лоч­ной од­нос­то­рон­нос­ти мыш­ле­ния, со­об­ща­ет воз­зре­нию ши­ро­ту, це­ло­ст­ность и глу­би­ну.

преп. Варсонофий

[Тренер]

Весь­ма спа­си­тель­но пи­тать свою ду­шу Нет­лен­ным и Свя­тым Хле­бом. Ес­ли бы слу­чи­лось че­ло­ве­ку в тот день уме­реть, в ко­то­рый он при­об­щал­ся Свя­тых Та­ин, то ду­шу его при­ем­лют свя­тые Ан­ге­лы на ру­ки свои, чес­ти ра­ди при­об­ще­ния, и все воз­душ­ные мы­та­р­ства без­бед­но про­хо­дит.

преп. Антоний

[Тренер]

В Та­ин­стве по­ка­я­ния, или, что то же, ис­по­ве­ди, раз­ры­ва­ют­ся век­се­ля, т.е. унич­то­жа­ет­ся ру­ко­пи­са­ние на­ших сог­ре­ше­ний, а при­ча­ще­ние ис­тин­но­го Те­ла и Кро­ви Хрис­то­вых да­ет нам си­лы пе­ре­рож­дать­ся ду­хов­но.

преп. Варсонофий

[Тренер]

ВОПРОСЫ УЧЕНИКА И ОТВЕТЫ СТАРЦА

Представленные вопросы ученика и ответы старца представляют собой келейные записки Павла Петровича Тамбовцева, одного из учеников преподобного старца Льва. Павел занимался перепискою книг святых отцов, и иногда, под диктовку старца писал ответы к многочисленным его духовным детям.

Келейные записки под заглавием: „Вопросы ученика и ответы Старца" были впервые напечатаны в журнале Маяк в 1845 году с небольшим предисловием инока, доставившего их издателю. Эти записки могут служить образцом духовной мудрости преподобного Старца и полезны каждому христианину, пекущемуся о своем спасении.



Вопросы ученика (Павла Тамбовцева) и ответы старца.

1. Каким образом поступать, когда я, находясь в кругу братии, не могу воздержаться от слов, и когда говорю, то кого-либо обижаю словами?

– Должно помнить произносимый св. Церковию к Богу глас сей: положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих.

Притом надобно воображать, что те, которые говорят, делают сие в разуме духовном: они сего достойны, а ты считай себя недостойным разговора с ними, и когда спросят тебя, отвечай с благоговением.

Когда же увлечешься сему противным, кайся и старайся неотложно исправиться. Должно еще вести себя так, чтобы братия не заметили в тебе твоей отличности во исправлении.

2. Как поступать, когда я вижу в других вольное выражение мыслей и соблазняюсь; равно как и в тебе, Отче, иногда не видя старческой кротости в обращении с другими, также оскорбляюсь?

– Это тебе кажется так от невнимательности и неразсуждения твоего. Не должно никого осуждать, ибо ты не знаешь, с какою они целию сие делают, и с какою целию с кем-либо я поступаю. Таковыми поступками скорее обнаруживается внутренний людской характер; и для дышащих презорством это нужно. И так ты не справедлив. Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, обращение и поступки других. Ты пришел в училище самоотвержения, исполнять повеленное тебе, но не имеешь права судить, где, когда, и с кем поступают.

3. Я не вижу в братии любви, и для изследования какого-либо предмета из Свящ. Писания не нахожу собеседников?

– Не может быть, чтобы у них не было любви; так должно думать, и по справедливости заключать. Если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь. Покажи прежде сам истинные черты любви, и тогда увидишь, что любовь у них обитает, и к тебе хранится обильно. Притом мы имеем заповедь Божию любить чистосердечно ближних; а искать от них любви о том нигде не сказано. А что они не могут, или лучше сказать, не дерзают беседовать с тобою от Писания, то ты не должен искать сего с ревностью. Где смирение у них, там и простота, а сия Божественная отрасль не испытывает судеб Божиих: она только верою повинуется и до времени довольствуется только теми понятиями, которые ей открывает вера; т. е. не будет Бог о том послушника испытывать: почему он не богословствовал, но почему не внимал себе. Бог не оставит их относительно спасения; если Ему благоугодно будет, то и откроет им тайны Своего смотрения; а разум, просвещенный светом Божиим, по мере веры, выше всякого учения: ибо естественно, разум изобрел учение, а не учение разум.

4. Почему, в течение пятилетнего жительства в пустынной здешней обители, стараясь сколько-нибудь о собственном назидании, я чувствую, напротив, что действительно сделался хуже, о чем свидетельствуют неосмотрительные мои поступки, хладность сердца и недостаток великодушия?

– Весьма редкие в столь короткое время возлетали крилами веры и добродетелей на духовное небо, ощущали в себе нелестные залоги упований, обручение будущей славы. Весьма не многие, после продолжительных трудов, ощущали таинственно утешительную награду или цветы искренней деятельности о Господе, обещающие собрание плодов в вышнем вертограде Иисуса Христа; а иные и во всю жизнь свою на земли не ощущали того, и не ощутят, по смотрению небесного Покровителя – Бога, Который всегда лучше о нас промышляет; ибо мы, как бы младенцы в рассуждении судеб Мироправителя, нередко у Него просим таких орудий, кои по достоинству своему и силе спасительны, но по нашему неискуству могут быть употреблены нами в совершенный вред; почему любвеобильный Отец-Светов скрывает от некоторых благочестивых дары, которые одним спасительны, других приближают к погибели. Что бы было, если бы Бог-Всеведец совершенно исполнял все наши желания?... Я думаю, хотя и не утверждаю, что все бы земнородные погибли. Бог, хотя не презирает молитвы избраннейших своих, но желаний их иногда не исполняет, и единственно для того, чтобы по Божественному своему намерению устроить все лучше. При сем можно заметить, что живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати; а если по единственной благости Божией и удостаиваются, то уже пред кончиною. Но видеть себя вне преспеяния не есть еще совершенное непреспеяние. Таковые чувства могут насаждать в сердце искреннее смирение; а когда ты подлинно имеешь сознание, что лишен плодов духовных, то старайся неослабно усиливать стремление свое к Богу. Когда мы находим себя лишенными добродетелей, и потому не имеем о себе мнения, то сие самое может привлекать Божественное призрение, которое укрепит нас надеждою противу смертного духа отчаяния. Когда мы не успели в добродетелях, то нет ближайшего средства ко спасению как смиренномудрие. Высокомерие и при добродетелях богопротивно: но кроткая мысль пред Богом забвена не будет.

5. От чего это возникло, что я к советам вашим потерял веру и благоговение, что назидания ваши перестали действовать на мое сердце, а что все кажется для исполнения неудобным?

– Вера потеряна от подозрительности, благоговение – от дерзости; а недействие назиданий на сердце бывает от того, что ты слушаешь с некоторым любопытством, считаешь, что я делаю сильные переходы от предмета к предмету, и что решаю твои вопросы простыми выражениями.

Оставь любопытство, храни умеренность в дерзновении; веруй, что Бог тобою руководствует в лице других; не высокомудрствуй; держись с простотою послушания, – и будешь тогда ощущать совсем другое в душе твоей. Если же ты благоразумной простоты не имеешь, приобретай оную не доверием себе, а памятью твоего намерения, за чем пришел, воспоминай тот жар, те расположения души, которые ты ощущал в самом начале посещения твоего сердца Богом, священную измену десницы Вышнего. Для истинного послушника, при Божией помощи, нет ничего неудобоисполнимого: истинное самоотвержение всегда будет чувствовать спасительное иго легким. Если искушения не превышают даров Божеских, то желающий спастися все может силою Имени всех укрепляющего Господа Иисуса. И это столь священная истина, что всякий, имеющий сколько-нибудь живой веры, никогда не усомнится. Для маловерия и пылинка кажется горою, равно как для верующего переставлять горы искушения весьма удобно и легко.

6. Каким образом поступать тогда, когда бываю в кругу первейших обители нашей Старцев, которые иногда между собою в разговорах помещают такия происшествия, что, слыша оные, трудно одержать победу над смехом?

– О словах их должно думать так: я не понимаю, по скудоумию моему, на какой конец они говорят это; а не зная их цели, не должно смеяться. Если же нечаянно и невольно усмехнешься, обвиняй самого себя, помня истинные свидетельства св. Отец, что ничто так не разрывает цепь добродетелей и любви Евангельской, как смех и смехотворство. Как обращение скверных мыслей во внутренних чувствах лишает присутствия благодати; так упражнение в смехе и склонность к нему удаляет Ангела-хранителя; добродетели бывают тщетными, – сопряжены, каждая с душевными какими-либо пороками; ограда преспеяния разрушается, и Спаситель мира назначил вечную горесть углубляющимся в смехотворения: «горе вам смеющимся ныне!»

7. Как избавиться от необыкновенно сильных ощущений сладострастия не только в собрании с женским полом, но и при одном воображении о нем?

– При виде их должно хранить ум и чувства, особенно ничего не говорить без осмотрительности, стараясь скорее удалиться; а при воображении, удерживать мысли. Полезно воздержание, а еще вернее – * благоразумная умеренность; но первее всего должно умолять Господа Всемогущего о избавлении от нападений лютейшей сей страсти, ибо человек сам собою никогда ее не искоренит. Но, при нашем произволении, Бог премилосердый угашает порывы сего пламени.

8. Когда мой ум насильно влекут за собою помыслы сладострастия, как избавиться от нападения их?

– Пойди умом твоим во ад, и чрез зерцало Священного Писания посмотри на плотоугодников. Ужели и ты пожелаешь за временную греха сладость, вечной погибели? Помни, что ты смертный.

Смиренно проси Бога, яко Победителя страстей, да отразит мысленные оные стрелы плоти, – сего врага неукротимо бунтующаго против закона ума и духа; ибо без Вышнего сделать блага не можем ни малейшего.

9. Какое средство употреблять против помыслов, сильно влекущих меня к осуждению ближнего, и особенно того, который меня чувствительно оскорбляет, которого поступки кажутся несообразными званию о Христе и дерзкими, и который также очевидно других братий оскорбляет; на что взирая и приемля участие в их неудовольствии, более раздражаюсь, не в состоянии быть мирным; а не быть покойным в духе, значит носить душевредную тяжесть?

– При появлении помыслов, побуждающих тебя к осуждению ближнего за нанесенную им тебе обиду, когда рассвирепевшая буря мысли устремится ко взаимному отомщению, сообрази состояние скорби твоей с бывшим состоянием скорби Спасителя мира. Сей, великаго Совета Ангел, Сын Божий, будучи без греха, терпел великодушно величайшия скорби; не тем ли более должны терпеть горестные случаи мы, – люди грешные, достойные наказаний. Мы должны также более и обвинять себя: в сем случае, оружием самоосуждения мы будем сражаться с возмутителем духа нашего, невидимым Филистимлянином, окрадывающим Богообразный кивот души нашей. Того, напротив, который наносит нам оскорбления, мы должны почитать благодетелем нашим: он не другое что, как орудие, коим Бог устраивает наше спасение.

Таким образом, мы будем почитать обижающих нас благодетелями, и когда начнем приучать себя к самообвинению, тогда неприметно успеем во внутреннем обвинении, тогда сердце наше, с помощию Вышнего, может сделаться в духовном смысле мягким, кротким; человек соделается вместилищем благодати и мира духовного. Тогда душа почувствует такой мир, которого мы в состоянии горести ощущать или, лучше сказать вкушать, не можем. Сей-то мир будет просвещать разум подвижника; заря кротости духовной прострет свои лучи на ум, слово, умное чувство, тогда он удобнее может отразить зло, покорить и посвятить сердце всему тому, что только спасительно. Неудовольствия будут уже казаться радостными и приятными.

10. Когда никакая святая мысль и представление не действуют на сердце раздраженное, или предавшееся нечувствию, что должно делать, дабы умягчить себя?

– Должно уединяться, принудить себя к молитве, к излиянию души пред Богом. Когда несколько ослабеют волны нечувствия, тогда изыскивай причину такой хладности. Если возникло от какой-либо страсти, удали оную от себя; а когда сие столь горестное ожесточение водворилось от непроницаемых причин, то более проси Вездесущего, да отразит благодатию своею все причины неверия, злые порождения нечувствия.

11. Каким образом согревается охладевшая душа?

– Словом Божиим, молитвой, смиренным благодарным чувствованием сердца к Богу во всех изменениях, не только наружного состояния, но и внутреннего.

12. Ощущая в себе не только склонность, но и самыя действия тщеславия, и желая оного избавиться, каким образом можно успеть в том?

– Если ты будешь продолжать послушание с откровенностию, когда не будешь ни в чем настоятельно склонять старших к соглашению с твоей волею, и выискивать их благоволение к себе, если совершенно повергнешь свое ничтожество пред Богом, то всемогущею благодатию Его можешь со временем избавиться от тщеславия. Сия страсть от юности до преклонных лет и до самого гроба нередко простирается: она не только страстных, преспевающих, но иногда и совершенных преследует; почему и требует не малой осмотрительности. Безстрастный Творец лишь может искоренить ее. О! коль трудно избегнуть сего яда, убивающего плоды и самых зрелых добродетелей.

13. Когда я читаю книги Священнаго Писания, то назидательнейшия изречения отмечаю, – должно ли так делать, и полезно ли?

– Старец мой, которому, с помощию Всемогущаго, повиновался я более 20 лет, мне это запрещал. Назначенные тобою заметки неприметным образом раждают в сердце следы высокоумия, черты пагубнейшей гордости. Это познано из опыта. Когда Бог мира озарит истиннным светом память твою, тогда и без замечаний будешь помнить, где о чем писано и на какой конец. Разум, просвещенный благодатию, укажет тебе в св. Писании все, что нужно для твоего спасения; ибо Писание хотя вообще дано нам от Бога, как бы некоторое руководство к преспеянию, однако имеет свои разделения; например: что особенно относится к властям, что к подчиненным, что к преклонным в летах, что к среднему и малому возрасту, что к инокам, мирским лицам, супругам, девам и проч. Но ты читай книги просто, проси Всепремудраго, чтобы Он начертал волю Свою святую в душе твоей; а когда ты оную исполнишь со смирением, тогда будешь богомудр и остропамятен о Господе.

14. Видя новоначального брата в некоторых поступках неосмотрительным, или делающим что-либо неблагопристойно, должно ли поправить его?

– Если ты обязан более внимать себе, если ты не имеешь на то благословение от начальника и признаешь себя подверженным страстям, то не входи никак в те предметы и случаи, кои до тебя не касаются. Молчи. Всяк своему Господеви стоит, или падает.

Старайся всемерно сам не быть соблазнителем ближних. Врачу исцелися сам.

15. На субботу должно ли исполнять келейное правило?

– Должно, исключая праздников и тех дней, в которые бывают бдения. Поклоны должны быть поясные.

16. Если я, по случаю отлучки или какого послушания, не могу иметь другого времени для келейного правила, как самое позднее, как поступать?

– Если ты, быв в отлучке, изнемог, то успокойся; правило оставь, смиряясь, не смущайся о том; а когда послушание будет умеренное, постарайся совершить твое правило, и получишь от того не малую пользу. Так однакоже делай до 10 часов; а когда сие время протечет, то прочитав со вниманием вечерние молитвы, успокойся, творя молитву Иисусову, доколе уснешь, дабы готовее быть к утрени и к продолжению послушания на следующий день, если угодно будет Богу благополучно тебя восставить. Но это должно относиться только к послушникам.

17. Я весьма желаю исправить себя, но все увлекаюсь стремлением страстей: что должно делать для преодоления их?

– Желай, и Бог всемогущий даст тебе по сердцу твоему: ибо начало добродетелей и источник есть расположение, желание добра о Господе. Страсти победить сам собою человек не может. Это дело десницы Вышняго, действие силы Божеской. С нашей стороны должно только непосредственно хранить, данное нам от Бога, святое произволение, и по оному пролагать старание достигнуть в страну безстрастия: и Вышний, без сомнения, совершит подвиг желающего. И так, если желаете воскреснуть от гроба страстей, то имей о том всегда внимательную мысль, попечения, неуклонную деятельность, ревность. Уповав на Бога, могущего показать силу Свою в немощах наших благодатию Своею, и спасешься.

18. Каким образом избавиться от рассеяния мысли и в самой молитве?

– Моляся устами, молися и умом, т. е. заключай ум в силу слов молитвы.

Если увлечешься размышлением о каком-либо предмете, то, ощутив свою неосмотрительность в том, углуби свое внимание в молитву. Всегда поступай так, и ощутишь пользу.

Постоянство ума привлекает особенные действия благодати.

[Тренер]

УЧЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ВАРСОНОФИЯ ОПТИНСКОГО О МОНАШЕСТВЕ

(по дневнику прп. Никона, исповедника)

Иеродиакон Платон (Рожков),
насельник Оптиной Пустыни

Доклад прочитан на конференции 14 апреля 2013 года в Богоявленском Старо-Голутвином мужском монастыре г. Коломны Московской области, посвященной 100-летию со дня преставления преподобного Варсонофия (Плиханкова), старца Оптинского и Старо-Голутвинского.

Монашество есть блаженство, – говорил преподобный Варсонофий, – выше этого блаженства нет ничего. И это потому, что монашество дает ключ к внутренней жизни. Блаженство внутри нас, надо только открыть его. Полное блаженство – на Небе в будущей жизни, но нижняя степень его уже на земле».

В монастыре достигнуть нравственного совершенства удобнее, чем в миру. Как в миру, так и в монастыре волнуют человека страсти, – говорил Преподобный, – но в миру с наслаждением предаются страстям – если не на деле, то в слове и мысли, – а в монастыре идет борьба против влечения страстей, за что и получается от Господа награда и нравственное очищение. Но Старец предупреждал, что можно жить в монастыре, да не быть монахом, ничего не достигнуть.

«Что такое монах? – объяснял Старец, – монах есть исполнитель всех заповедей Божиих. А все заповеди сводятся к двум: 1-е Возлюби Бога всем сердцем твоим, всею душею и всею крепостию твоею... и 2-е ...ближняго твоего, как самого себя» [1].



Но на пути исполнения заповедей монаха, христианина, обязательно постигают скорби, подчеркивал Старец: «Всякому человеку нужно претерпеть время искушений и борьбы – тяжелое болезненное состояние. Про эти муки говорится в псалме: Объяша мя болезни яко раждающия [2], – и далее: ...и изведе мя на широту [3]. Женщина, когда приходит время рождения, испытывает сильные боли, а когда родит, – радуется, ибо родился человек в мир [4]. Так и всякий человек, рождаясь духовно в новую жизнь, испытывает болезнь, пока еще не вышел на широту». «Монах все время должен быть как бы в муках рождения, пока не придет в меру возраста совершения Христова [5]. А пока еще жив наш ветхий человек, он и дает себя знать всякими страстями, тоской, унынием». Не нужно боятся испытаний, говорил Преподобный: «Непрестанные скорби, посылаемые Богом человеку, суть признаки особого Божия промышления о человеке. Смысл скорбей многоразличен: они посылаются для пресечения зла, или для вразумления, или для большей славы».

Особенно, подчеркивал прп. Варсонофий, на пути исполнения заповедей монаху требуется такие качества, как смирение и терпение: «Вся наука, вся мудрость жизни заключается в сих словах: Смирился, и спасе мя Господь [6]. Смиряйтесь и терпите все. Научитесь смирению и терпению, а в душе имейте мир. Поверьте, у кого в душе мир, тому и на каторге рай». «На монашеском знамени написаны слова: Кто хочет быть большим, да будет всем слуга» [7]. Как сказал преподобному Макарию Великому диавол: «Ты мало спишь, а я вовсе не сплю; ты много постишься, а я вовсе ничего не ем. Одним ты меня побеждаешь...» – «Чем?» – спрашивает святой. – «Смирением», – отвечает диавол».

Преподобный подчеркивал необходимость духовного руководства: «Находящийся в этом [страстном] состоянии сам, своими силами, не может понять, проходит она или усиливается... Он разобраться в этом не может. Вот здесь-то и нужен старец: он сразу увидит, что делается с его духовным сыном, что потребно для него в таком его состоянии. И это Бог открывает по вере приходящего и вопрошающего».

Цель монашеской жизни, по словам старца Варсонофия – это поиски Бога. И Сам Господь обязательно поможет в этих поисках. Старец показывал это на примере: «Вот идет инок своим путем по тропинке, ведущей среди обрывов и скал, идет и приходит к обрыву по острым камням. Подходит к самому краю, и далее нет дороги. Под ногами обрыв... И вот Господь говорит: „Не бойся, будь тверд. Я помогу“. И посылает Ангела Своего. Ангел берет за руку трепещущего инока... Весь трепеща бросается инок через бездну и, благодарение Богу, невредимо стоит на камне... И так далее, все ближе и ближе к Престолу Славы Царя Небесного. Вот каков путь инока. И с Божией помощью его проходят многие легко, ибо иго [Его] благо, и бремя легко есть» [8].

Есть два монашества: внешнее и внутреннее, – поучал Старец, – внешнее, так называемое, „клобуковое“ монашество, приобрести легко, но трудно сделаться внутренним монахом. Но внешнее монашество тоже имеет немаловажное значение, подчеркивал Преподобный: «Мантия и схима имеют то великое значение, что принимающему их дается и благодать жить по-монашески, дается благодать исполнять монашеские обеты. Здесь мантия и схима похожи на оружие, которое дается воину, когда он идет на брань... В этом смысле мантия и схима имеют великую силу и значение». «Миновать внешнее нельзя, но и удовлетвориться им одним тоже нельзя... Внешнее монашество можно уподобить вспахиванию земли. Сколько ни паши – ничего не вырастишь, если не посеешь». Инструментом в поисках Бога является молитва Иисусова, без молитвы, утверждал Старец, ни одна душа не выдержит: «Вот внутреннее монашество и есть сеяние, а пшено – молитва Иисусова. Молитва Иисусова освящает всю внутреннюю жизнь монаха, дает ему силу в борьбе, в особенности она необходима при перенесении скорбей и искушений».

[Тренер]

Понятие и основы монашества
Монашество Православной Церкви занимает особое место в ее жизни и духовной деятельности, особенное — в смысле направленности его подвигов.

Это не то, что у монашества свои цели в подвигах жизни, отличные от целей самого христианства. Это не есть сверх должный подвиг. Монашество не создает особого, нового христианства, не претендует заменить собой принесенный христианством идеал жизни, а представляет лишь один из способов его осуществления, вытекающих, однако, из тех же самых заповедей Христа Спасителя, соблюдение которых неизбежно сопрягается с подвигом.

В лице монашества мы встречаемся не с отвлеченной доктриной и философией людей, не с частным направлением богословской мысли, но с «особым, вполне законченным, целостным типом христианской жизни».

Нет христианина неподвижника, и потому, когда говорим о сущности монашеского делания, то говорим о том, что близко и родственно христианскому образу жизни, запечатленному в Откровении святого Евангелия и учении святых апостолов.

В монашеском подвиге жизни лежит глубокая христианская мысль о посвящении человека Богу, о высокой духовной его жертве перед своим Создателем и Спасителем, ради Которого он оставляет низшее в жизни - житейскую суету, и ставит первой своей целью приобщиться высшему, совершенному образу жизни и мысли - стяжанию Царства Божия и познанию истины Христовой.

«Мы избрали для себя, — говорит преп.Феодор, основатель Студийского монастыря в Византии (VIII в.), — не воинское звание, не гражданский чин; мы избрали гораздо большее и несоизмеримо более совершенное, чем все это, — служение небесное или, выражаясь точнее, истинное и непреходящее, заключающееся не в словах, а в самом деле».

Бог по благости и любви Своей всех людей зовет ко спасению и духовному совершенствованию, и никому не хочет погибели. Но не все отзываются на Божий зов, не все решаются взять на себя «благое иго» Христово, предпочесть духовные, небесные блага земным. С раннего времени в Церкви Христовой утвердился взгляд, что евангельский идеал совершенства, как, например, девство, могут осуществить не все, но «кому дано» (Мф. 19,11), кто был призван благодатью Христовой. У святых отцов Церкви находим мысль, что такими призванными христианами были чаще всего иноки.

Преп.авва Пафнутий, о котором говорит в своей книге преп.Кассиан, учит, что при¬звание к иночеству есть особое призвание Божие, которому последовали люди самого различного происхождения и звания; из них есть совсем неприметного происхождения и даже порочного состояния в прошлом.

В Церкви Христовой понятие монашества обусловлено необходимостью спасения души от греховной гибели и духовного со¬вершенствования ее в добре.

Монашество - это подвиг не одного дня, но целой жизни, и характер его неземной. Это выражение постоянного покаяния, непрестанного плача о себе самом и о мире, «лежащем во зле», в котором обитает инок, ища чистоты и святости. «Нужны чувства, — говорит учитель монашеской жизни епископ-аскет Игнатий Брянчанинов, — обученные долгим временем, в различении добра от зла».

«Говоря о совершенстве монашеского образа жизни, исключаем гордую мысль о нем. Говорим о необходимости совершенства в христианстве, без которого нет христианства». «Цель монашеского жительства, — говорит еп.Игнатий, — состоит не только в достижении спасения, но по преимуществу в достижении христианского совершенства». «Идеал спасения есть идеал «обожения», и путь к нему есть стяжание Духа, путь духовного подвига».

В совершенстве духа заключена сила и красота неземной жизни, и в этом характерность монашеского звания. В этом смысле монашество есть «иное жительство», «вне пребывающего града» и как бы некий, новый и особый «град».

Однако от монаха Церковь Христова не больше требует, чем от мирянина, берущего в св.Крещении не меньше обетов жизни. Перед Судом Божиим люди дадут отчет не в звании земном, но в деятельности, какую начертало святое Евангелие для их жизни и спасения.

Св.Иоанн Златоуст говорит: «Вполне обманываются те, которые думают, что одно требуется от монаха, а другое от человека мирского. Во всем они подлежат общему отчету. Ибо, кто всуе гневается на своего брата монах ли он или мирянин, одинаково оскорбляет Господа. К одной и той же высоте совершенства следует восходить всем людям. Когда повелевает внити сквозь тесные врата. Господь обращается ко всем людям».

Нельзя считать, что только в монашестве возможен путь спасения. В миру христиане достигали высоты духовного совершенствования не менее, чем пустынники в монастырях. В житии преп. Антония рассказывается об одном башмачнике, достигшем великой добродетели смирения, крайне удивившей пустынника.

Итак, вопрос спасения в Церкви не обусловлен одним внешним званием. Он непременно требует нравственного, духовно-деятельнoгo отношения к земной жизни человека.

О монашестве мы говорим как о таком христианском образе жизни, который ставит всецелое посвящение Богу, жертвенное служение Ему и совершенное исполнение Его Божественной воли.

«Истинное монашество по самой своей сущности заключается не в черных ризах, постах, долгих молитвах, не в умерщвлении только плоти и исключительных заботах о своем личном спасении, а единственно в исполнении самим делом заповедей Христовых, в деятельном, непрестанном проявлении к нашим ближним любви, правды, милости, без которых ни одному человеку не возможно спастись».

Истинное монашество как бы трудно. Оно не терпит никакого облегчения, внешности, подмены, выгоды и побочных целей. На первый взгляд, мысль об отречении от мира приводит иногда людей в смущение, они видят в монашестве будто несообразное с действительностью. На самом деле, оно открывает иное бытие — духовное. По свидетельству св.Иоанна Кассиана, очень строгие подвижники утверждают: «Воздержание поста не утруждает нас, труд бдения нас услаждает, послушание, нестяжательность, лишение всех земных вещей и сие пребывание в пустыни совершается с приятностью».

Иноческий аскетизм настолько разумен, что касательно его значения в жизни не может быть никакого сомнения. «За что осуждать человека, если он ведет борьбу с плотью, вникает в себя, роется в глубине своей души, старается вырвать с корнем страсти, тормозящие его нравственному преуспеянию».

Архиепископ Евлогий (Смирнов). «Премирное служение». Владимирская епархия, 2000 г.

[Тренер]

Пос­ле при­об­ще­ния на­до про­сить Гос­по­да, что­бы Дар сох­ра­нить дос­той­но и что­бы по­дал Гос­подь по­мощь не возв­ра­щать­ся на­зад, т.е. на преж­ние гре­хи.

преп. Амвросий

[Тренер]

Еже­ли мы с ве­рою не­о­суж­ден­но при­ча­ща­ем­ся Та­ин­ства Те­ла и Кро­ви Хрис­то­вых, то все коз­ни вра­гов на­ших ду­шев­ных, сту­жа­ю­щих нам, ос­та­ют­ся не­дей­ствен­ны и празд­ны. Не­о­суж­ден­но же при­ча­ща­ем­ся тог­да, ког­да прис­ту­па­ем к Та­ин­ству се­му, во-пер­вых, с иск­рен­ним и сми­рен­ным рас­ка­я­ни­ем и ис­по­ве­да­ни­ем гре­хов сво­их и с твер­дою ре­ши­мо­стию не возв­ра­щать­ся к оным, а во-вто­рых, ес­ли прис­ту­па­ем без па­мя­тоз­ло­бия, при­ми­рясь в серд­це со все­ми, опе­ча­лив­ши­ми нас.

преп. Амвросий

[Тренер]

Что луч­ше – ред­ко или час­то при­об­щать­ся Свя­тых Хрис­то­вых Та­ин, ска­зать труд­но. Зак­хей с ра­достью при­нял в свой дом до­ро­го­го Гос­тя, Гос­по­да, и хо­ро­шо пос­ту­пил. А сот­ник, по сми­ре­нию, со­з­на­вая свое не­дос­то­и­н­ство, не ре­шил­ся при­нять и то­же хо­ро­шо пос­ту­пил. Пос­туп­ки их хо­тя и про­ти­во­по­лож­ные, но по по­буж­де­нию – оди­на­ко­вые. И яви­лись они пред Гос­по­дом рав­но дос­той­ны­ми. Суть в том, что­бы дос­той­но при­го­тов­лять се­бя к ве­ли­ко­му Та­ин­ству.

преп. Никон

[Тренер]

Де­ло на­ше­го спа­се­ния за­ви­сит и от на­ше­го про­из­во­ле­ния, и от Бо­жи­ей по­мо­щи и со­дей­ствия. Но пос­лед­нее не пос­ле­ду­ет, ес­ли не пред­ва­рит пер­вое.

преп. Амвросий

[Тренер]

Ве­ра не в том толь­ко сос­то­ит, что­бы ве­ро­вать, что есть Бог, но и во всеп­ре­муд­рый Его Про­мысл, уп­рав­ля­ю­щий тва­ря­ми Сво­и­ми и все на поль­зу ус­т­ро­я­ю­щий; вре­ме­на и ле­та по­ло­же­ны суть в Его влас­ти (Де­ян. 1, 7), и каж­до­му из нас пре­дел жиз­ни оп­ре­де­лил преж­де бы­тия на­ше­го, и что без во­ли Его ни пти­ца не па­дет, ни влас гла­вы на­шей не по­гиб­нет! (Мф. 10, 29; Лк. 21, 18).

преп. Макарий